Зимнее обострение - Страница 23

— Да не расстраивайся ты так, найдем мы этого изверга.

— Точно, найдем и мехом вовнутрь вывернем, подтвердил слова своей коллеги Солнцевский. — Знаешь, какой Изя дока в этом деле?

Брень-нь-нь… — тренькнул черт, выпуская очередную порцию дыма.

— Ну вот, видишь! К тому же нам особые полномочия дали, так что кем бы он ни оказался, карающий меч революции неизбежно и неотвратимо отсечет черные щупальца заговора, тянущиеся к горлу абсолютной монархии свободного и демократического Киева.

Брень-нь-нь…

— Ну да, слегка увлекся, — согласился с другом Солнцевский, — но суть указана верно.

— Вы хотите сказать, что Берендей лично будет казнить того, кто осмелился на смертоубийство? — дрожащим голосом уточнил Вилорий.

— Почему бы и нет? — пожал плечами старший богатырь. — Но это чуть позже. А пока возвращайся во дворец, походи, послушай, кто что говорит, поговори с коллегами.

— С какими коллегами? — не понял Вилорий.

— Ну, по списку подозреваемых. Кстати, кто, по твоему мнению, в нем значится?

— Феврония Халявщица, Студнеслав, Старко и Гордон.

Брень-нь-нь…

— И еще Сусанна, — осторожно добавил Вилорий.

Брень-нь-нь…

— И я, — смиренно согласился молодой князь.

По большому счету, немного приободренный Вилорий не собирался домой так рано. Он с удовольствием посидел бы еще, пообщался со спецдружинниками на предмет предстоящего расследования, но молчаливо сидящий Изя, время от времени тренькающий на гуслях и продолжающий буравить его суровым взором, был ему немым укором. Это заставило князя скоренько распрощаться и покинуть «Чумные палаты».

Брень-нь-нь… — тут же выдал Изя, как только за Вилорием закрылась дверь. С видимым удовольствием он сделал пару затяжек и торжественно обратился к коллегам:

— Итак, следствие подошло к концу. Виновник найден, осталось только найти доказательства его вины.

От такого, мягко говоря, неоднозначного заявления старший богатырь в растерянности опустился на широкую скамью. Только что он собирался пропесочить друга за его в высшей степени странное поведение, но вместо этого только обхватил голову руками и тихо застонал.

— Изя, если супруга немного не рассчитала размер своей любви, дала человеку по уху, и у него от этого с головой стало не в порядке, так это еще не повод, чтобы из него убийцу делать, — старательно проговаривая слова, выдала совсем сбитая с толку Соловейка.

— Почему это не повод? — удивился черт. — Очень даже повод. К тому же если мы закончим это дело сегодня, ну или, скажем, завтра, то я обязуюсь выбить из Берендея премию за скорость. Молодец, Феофан. Вроде и не табак, а курится ничуть не хуже.

Вообще-то Мотя не любил громкие крики и масштабно замешанную ругань. Но он, как действующий член «Дружины специального назначения», должен был стойко преодолевать все тяготы повседневной службы. Именно поэтому Гореныш уже давно привык не обращать внимания на такие вот мелочи. Средняя голова, например, вообще не проснулась, а вот левая и правая, сладко позевывая, принялись следить за тем, что происходило на их глазах.

Начнем, пожалуй, с того, что старший, средний и младший богатыри не говорили, а орали. Пожалуй, на этом все сходства заканчивались, так как орали они каждый о своем. Соловейка о том, чтобы черт не смел больше вытряхивать пепел в блюдечко для варенья, о том, что он совсем ошалел от этого дыма, думает только о деньгах и строит свои умозаключения исключительно на нелепых домыслах.

Средний богатырь рвал на себе белоснежную рубашку (предварительно аккуратно сняв сюртук), вопил про культуру табакокурения в разных странах мира, вспоминал про опыт службы в каком-то НКВД, бурно восхищался дедуктивным методом и грозился вывести на чистую воду не только весь преступный элемент, но и его (элемента, в смысле) пособников и укрывателей.

Старший богатырь тоже в своей бурной речи помянул НКВД, но совсем другими словами, нежели его коллега. Самому же коллеге было торжественно обещано провести зачистку рядов. Далее Солнцевский в резких выражениях напомнил другу, как кончили те, кто допускал многочисленные перегибы на местах, и клятвенно заверил, что «в случае чего, рука у него не дрогнет».

Также он бурно выразил свое отношение к курению и припомнил парочку жутких случаев из своей прошлой жизни. Кстати, Мотя даже не предполагал, что капля той пакости, что глотал весь вечер Изя (правда Змею было не совсем понятно, как это дым может быть жидким?), может наповал убить лошадь, а уж простую белочку просто разрывает на части. Услышав такое, Змей на всякий случай перебрался в сени (несмотря на протест спящей головы), подальше от дымных спорщиков. Он, конечно, не был лошадью, да и на лесного грызуна был похож меньше всего на свете, но все равно решил поостеречься. Уже оттуда Гореныш наблюдал за тем, как старший, средний и младший богатыри выговорились, успокоились, помолчали, повздыхали, помирились и побратались. В общем, все было как обычно.

Когда страсти окончательно улеглись, команда заняла место за столом и приступила к спокойному обсуждению сложившейся ситуации. Так как все порядком устали, решили ограничиться обшей концепцией, а уж подетальную проработку оставили на потом. После короткой (и весьма вялой) дискуссии порешили разрабатывать всех подозреваемых, но при этом не мешать Изе считать виновным во всех смертных грехах князя Вилория. От черта же потребовали лишь не злоупотреблять служебными полномочиями в поисках неопровержимых доказательств своей сомнительной версии. Он, конечно, поворчал для приличия, но с коллегами согласился.